В рамках конкурса «Жизнь в искусстве», проведённого компанией Capital Group, архитекторам, дизайнерам, скульпторам было предложено создать две уличные инсталляции для нового проекта девелопера, клубного дома White Khamovniki. Работы победителей сформируют уникальную арт-среду, что в последнее время становится неотъемлемым требованием к недвижимости такого уровня. Как создаются коммерческие арт-собрания? Расскажем о самых впечатляющих примерах.
По теме: Paris Photo 2018: женщинам о женщинах
Если первые корпоративные собрания были одной из инвестиций, «стабфондом» компании, который в случае необходимости можно было «обналичить», то современные представления о коллекционировании искусства имеют прежде всего репутационную и этическую составляющие. Собирая искусство, компания заявляет о себе, показывая широту своих интересов, охватывающих сферу культуры, а также степень ответственности перед обществом.
В последние годы именно этот критерий выходит на первый план. Неслучайно крупнейшие корпоративные коллекции искусства в мире сосредоточены в руках европейских банков. Самое титулованное собрание принадлежит Deutsche Bank. Она включает больше 60000 единиц хранения, среди которых работы Кандинского, Мондриана, Герхарда Рихтера и Френсиса Бэкона (самого дорого художника современности), вызывающие острую зависть у охотившихся за ними, но проигравших в борьбе ставок музеев. Куратор коллекции, искусствовед Алистер Хикс подчёркивает, что, не отметая факта выгодных вложений, главная цель собрания – сохранить для будущих поколений частицу европейской культуры. Банк придерживается интересной подачи: коллекция не хранится в сейфах, а постоянно экспонируется – работы украшают офисы компании по всему миру. Эта концепция была заложена в основу собрания ещё в 1970-х, когда владельцы банка пришли к мысли о необходимости арт-инвестирования.
«Искусство меняет человека, – утверждает Хикс. – Оно развивает, поднимает на новый интеллектуальный уровень». Таким образом, собирая коллекцию, банк выступает в роли культурного арбитра, мецената, ни больше, ни меньше как меняющего мир. «Любая корпоративная коллекция выражает ценности компании», – уверен куратор.
Корпоративные коллекции часто если не затмевают, то приравниваются к известности самой компании. Так, Foundation LVMH, арт-подразделение и одноимённый музей, созданные группой LVMH, за несколько лет своего существования стал для ценителей искусства не менее обязательным для посещения, чем Лувр или Музей Орсе. В немалой степени этому способствовало здание Фонда, выстроенное по проекту Фрэнка Гери и считающееся знаковой страницей в истории современной архитектуры. Конечно, впечатляет само собрание: его охват (Матисс, Джакометти, Уорхол, Рихтер и сотни других – сложнее назвать имена, которых в этом списке нет) выдвигает институцию в ряды крупнейших музеев современного искусства мира. Фонд регулярно проводит временные выставки, на которые специально ездят любители искусства самой разной прописки. Многое определяет то, что владелец корпорации, французский мультимиллиардер Бернар Арно – эстет и знаток искусства, обладающий беспрецедентной частой коллекций, известная фигура арт-рынка. В своих интервью он не раз говорил, что коллекционирование искусства выдаёт определённый культурный уровень человека, это не только подлинная страсть, но и часть репутации. Арно любит шутить, что оценивает компетентность бизнес-партнёра по арт-наполнению дома и офиса того.
Собственные коллекции искусства есть у страховщиков AXA, у Microsoft, автомобильных концернов, кинокомпаний и даже у бренда PepsiCo. Это и часть имиджа, и культурная миссия брендов. Многие компании сосредотачиваются на определённом временном периоде, том или ином направлении искусства (так, например, наши банки предпочитают русский авангард) или национальной традиции. Крупнейшая в России коллекция корпоративного искусства, принадлежащая «Газпромбанку» (с ней можно ознакомиться, в частности, на специальном сайте институции) даёт масштабный срез современного российского искусства и включает как работы звёзд вроде Семёна Файбисовича и Юрия Альберта, так и произведения совсем молодых и ультраконцептуальных авторов, как например, видео-арт художницы Таус Махачевой. Директор коллекции Марина Сытина говорит, что в нашей стране эту форму собирательства ещё нужно прививать, но всё больше компаний включаются в арт-гонку. А пандемия, переориентировавшая нашу жизнь на новые ценности и, в частности, поставившая перед бизнесом вопрос своего вклада в развитие общества, может дать ему немалый толчок.
Трилби Гордон выросла в Челси, получила образование в Швейцарии, долго жила в Париже. А потом оказалась в Лос-Анджелесе, где, как говорит она сама, и сложился ее стиль. На него повлияли модернистская архитектура Джона Лотнера, избыточный декор Тони Дюкетта, дизайн Мило Бомана, Пола Эванса и Вилли Риццо — очевидно, что при таких «наставниках» почерк Трилби эклектичен.
К арту как обязательной составляющей интерьера с определёнными интеллектуальными амбициями, часто обращаются рестораторы и отельеры. Определённый уклон собрания может подчеркнуть историю места или специфику кухни (на это часто делают упор в мишленовских ресторанах). Произведения искусства в этом контексте становятся частью ассоциативного ряда, привязанного к понятию элитарности, качества жизни. Например, исторически-легендарный швейцарский отель Dolder Grand может себе позволить встречать гостей работами Дали и Дэмиена Хёрста (главный ценовой конкурент Френсиса Бэкона). И кураторы собрания постоянно пополняют коллекцию. Так, недавно гостиница получила арт-объект Space as an Object Аниша Капура.
Столичный отель Barceló Torre de Madrid, оформленный Хайме Айоном, продвигает современное испанское искусство: и помимо похвальной миссии промоушена – ведь о молодых художниках узнают гости со всего мира, нельзя не отметить, что работы составляют идеальную оркестровку с самим интерьером. А концепция недавно открытого в Осло отеля The Thief целиком и полностью построена на предметах современного искусства как интерьерной доминанте, ведь рядом музей-«побратим» Astrup Fearnley, а отельер – крупный меценат и покровитель музейной институции. Одна из самых примечательных коллекций искусства, размещённых в залах ресторана, заявлена в Цюрихе. Ресторан Kronenhalle Густава Сумстега украшен работами Шагала, Пикассо, Брака и многих других. Причём многие произведения куплены у самих художников, когда-то бывших завсегдатаями заведения. Отец Сумстега был полноправным участником и близким другом арт-сообщества в годы становления художественного модернизма. Тот случай, когда в ресторан идут не столько ради гурмэ-искусства, сколько ради пестрящей шедеврами коллекции.
Арт-объекты также стали активно использовать в оформлении общественных пространств бизнес-центров и жилых комплексов. Потенциал этого подхода оценили ещё в 1950-х. Так, одним из первых размещать искусство в холлах и общественных зонах своих объектов недвижимости стал ещё Джон Рокфеллер. Сейчас тренд подхватили владельцы бизнес-центров и ЖК в мегаполисах мира, привлекая к ним внимание ценителей искусства. Так, в лидеры городов с завидными коллекциями в арт-пространствах, ставших одной из визитных карточек места, вышли Сеул и Сингапур. На арт делают ставку застройщики стремительно развивающихся китайских деловых центров. Так, элитные новостройки в китайской провинции Чэнду в обязательном порядке декорируются предметами современного искусства. Девелоперы уверены: это создаёт правильный смысловой контекст будущей покупки, ведь ты стремишься к определённому уровню жизни и приобретаешь возможность наслаждаться им во всех возможных аспектах.
В России одним из пионеров этого движения стал девелопер Capital Group, уже больше десяти лет внедряющий концепт арт-пространств в своих проектах жилой и коммерческой недвижимости. Так, торговые галереи и лобби одного из самых известных объектов компании, многофункционального комплекса «Город столиц» в «Москва-Сити», превращены в настоящие арт-пространства. Девелопер свидетельствует: арт не только украшает башни, но и привлекает к комплексу повышенное внимание, что, безусловно, идёт на пользу имиджу бренда. Арт-объекты использованы в оформлении общественных пространств: в атриуме установлен прототип башни Татлина, а северный вестибюль украшает работа «Бегущая строка»: стихи русских классиков перекладываются на курсы валют.
В общей сложности «Город столиц» вмещает несколько десятков работ современных авторов. Коллекция постоянно пополняется. Владельцы компании – увлечённые коллекционеры, сами часто выбирают и покупают произведения искусства. Два года назад компания также стала главным партнёром масштабной выставки паблик-арта в парке «Зарядье», представив публике работы китайского художника Вэньциня Чэня (в частности, металлическую дугу Endless Curve), кинетическую скульптуру немецкого художника Михаэля Хишера и произведение The Tulip британского гарден-арт художника Саймона Хэмпселла. Собственно, конкурс «Жизнь в искусстве» стал логичным продолжением этой цепочки проектов, арт-«мер», принимаемых фондом компании. Как показывает статистика, девелоперы чаще используют арт-объекты, скульптуру, муралы и видео-инсталляции, органично дополняющие визуальный образ, заданный архитектурой. В частности, идея диалога между объектом и зданием была заложена в основе конкурса «Жизнь в искусстве», и работы победителей во многом оценивались, исходя из этого критерия.
В 2013-м в нью-йоркском районе Трайбека появилась новая визуальная доминанта, небоскрёб 56 Leonard по проекту швейцарской фирмы Herzog&de Meuron. Башня совмещает в себе офисные и жилые функции. Вход в здание фланкирует скульптура Аниша Капура, отсылающая к прославившим его «Облачным воротам», культовому примеру паблик-арта. Когда владельца компании-застройщика спросили, почему он решил включить арт-объект в композицию комплекса, он сказал, что ответит, апеллируя цифрами: один из пентхаусов, находящихся в 56 Leonard, был продан почти за 50 миллионов долларов, поставив ценовой рекорд по Большому яблоку. Успех проекта он во многом связал именно с его подачей.
