Тотальная инсталляция: монументальный подход в музее, театре и моде

Недавно «ГЭС-2» выпустил проект «Квадрат и пространство», где, в числе разных знаковых объектов, впервые в России выставлена работа Ильи и Эмилии Кабаковых «Случай в музее, или Музыка на воде» (1992). Этот проект представляет собой тотальную инсталляцию, которая, в определенном смысле, тестирует зрителя на включенность, восприимчивость и чувство юмора. Людей, которые не разделяют парадоксальной логики и игровой природы современного искусства, такой метод, грубо говоря, может озадачить.

По теме: Евгений Асс — об экспозиции в «ГЭС-2» и других громких выставках

По сюжету Ильи и Эмилии Кабаковых у этого проекта есть вымышленная фигура идеального продюсера, который придумал идеальную выставку, но в день открытия в музее прорвало трубы и в ситуацию просмотра идиллических картин о жизни советского человека вторглась реальность — с потолка течет вода, на полу стоят металлические тазы, а стулья накрыты пленкой. Разумеется, это полностью вымышленный случай. А сама идея такой организации пространства и такого взаимодействия со зрителем в момент создания были ничем иным как новой формой, которую в конце 1980-х изобрел Илья Кабаков и как раз назвал тотальной инсталляцией. Спустя время тотальная инсталляция получила более широкую интерпретацию и теперь она не буквально связана с закрытым пространством, а сфокусирована на цельности зрительского опыта.

Тотальная инсталляция — инсталляция, построенная на включении зрителя внутрь себя, рассчитанная на его реакцию внутри закрытого, без «окон», пространства, часто состоящего из нескольких помещений. Основное, решающее значение при этом имеет ее атмосфера, аура, возникающая из-за покраски стен, освещенности, конфигурации комнат и т.д., при этом многочисленные «обычные» участники инсталляции — объекты, рисунки, картины, тексты — становятся рядовыми компонентами всего целого.

И. Кабаков. О тотальной инсталляции. 1994

Тотальная инсталляция в архитектуре

Один из знаковых примеров последних лет — музей «Полторы комнаты» в Санкт-Петербурге, над которым работал архитектор Александр Бродский. Концепция строится на том, что это место, по сути, руина — те же комнаты, та же краска на стенах, тот же паркет проявлены в своем первозданном историческом виде. Оказываясь в пространстве памяти Иосифа Бродского, зритель видит то же, что видел и чем жил поэт. Декор лишен постановочных атрибутов, наоборот — тому, кто сюда приходит, предлагается чувствовать себя как дома: здесь есть музейные тапочки, чай или кофе, а еще пластинки и книги.

Музей поделен на две части — одна часть это буквально те самые полторы комнаты, о которых писал и где жил Иосиф Бродский, но рукой архитектора это место как бы ставится в кавычки, тем самым подключая чувственный опыт зрителя. Мысленная проекция здесь реализована буквально — на стену проецируются фотографии, посетителям показывают карточки с изображениями быта, экскурсовод обращается к аудитории как к наблюдателям прошлого. А вторая часть музея — это современное пространство, которое в то же время цитирует другую часть места и создает эмоциональный контекст, необходимый для соприкосновения с главным. Музей «Полторы комнаты» создан как пространство, которое заново артикулирует идеи Иосифа Бродского, опираясь на чувственный опыт зрителя.

Тотальная инсталляция в театре

В 2019 году БДТ им. Г. А. Товстоногова представил одно из самых необычных театральных пространств — внутри барочного зрительного зала появилась фанерная конструкция, по смыслу напоминающая авангардистский красный клин, а по форме отсылающая к конструктивизму. Над идеей этого временного проекта под названием «Фанерный театр» работали театральный режиссер Андрей Могучий, художник Александр Шишкин и архитектор Андрей Воронов.

Любопытно, что «Фанерный театр» был не только жестом, но еще и функционирующим театром внутри театра со своей продуманной архитектурой и зрительскими маршрутами, а еще в нем проходили лекции и отдельные театральные премьеры. Спустя время, как и задумывалось, конструкцию разобрали, но аналогов подобному решению в мире либо почти нет, либо вовсе нет.

Тотальная инсталляция в моде

Если архитектура и театр в сущности своей всегда были глубоко связаны со зрительским опытом и поиск новых форм для них вполне закономерно связан с расширением через метод тотальных инсталляций, то, например, говорить о моде с этой точки зрения какое-то время назад было бы неожиданно. Но за последние годы модные показы все больше напоминают перформансы, а пространства, с которыми работают модные бренды, приближаются к арт-акциям и, в контексте темы, к тотальным инсталляциям. Раньше они удивляли и предлагали аудитории «образ жизни», теперь речь скорее про атмосферу, настроение и каждое отдельно взятое чувство, которое дизайнер предлагает рассмотреть и применить по отношению к себе. Таких явлений достаточно много, и, возможно, каждый вспомнит свой пример.

Один из таких примеров — показ мужской коллекции Rick Owens летом 2024 года в Париже. Местом был выбран Токийский дворец — здание, в котором находится Музей современного искусства. Во дворе в окружении колоннады и барельефов маршировали толпы постапокалиптических героев, действие напоминало эпос, а визуальный ряд отчасти можно было бы сопоставить с идеями из «Дюны». Целое здесь первичнее частного, а детали важны по принципу их соотношения с атмосферой вообще.

Вдохновляйтесь ВКонтакте с нами