Государственный центр современного искусства проводит десятидневный фестиваль, посвященный 100-летию дадаизма. О программе фестиваля рассказывает один из его кураторов — Виталий Пацюков.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОВОД «В феврале 1916 года в Цюрихе открыли «Кабаре Вольтер», которое выглядело настоящим международным проектом. В нем собрались французы, швейцарцы, немцы, румын Тристан Тцара. По легенде туда приходил Ленин и играл в кафе c Тристаном Тцарой в шахматы. Фактически это было своего рода перформативное действие: где Хуго Балль играл на рояле, Софи Тойбер (жена Ханса Арпа) танцевала, поэты читали стихи. Все это походило на cборища обэриутов, на вечера Хармса, Введенского, Вагинова. Вечера дадаистов напоминали одновременно, как ни странно, и русскую ситуацию 1913 года, в частности, постановку оперы Матюшина в сценографии Малевича «Победа над солнцем», которая, по сути, была первым перформансом. В спектакле участвовали актеры-любители, на рояле играл автор музыки Михаил Матюшин, Малевич время от времени включал прожектор, создавая ревербирацию звука и света, периодически раздавалась стрельба. И вот это перформативное действие, традиции которого начал русский авангард, продолжалось потом в «Кабаре Вольтер».
АБСУРД И КОЛЛАЖ Там, в Цюрихе, зарождалась новая мода. Дадаисты фактически отрицали и архитектуру, и интерьер, ведь их задача была разорвать функциональные связи, разрушить логику, порвать связь между причиной и следствием. Там возникла уникальная функция абсурда, которая постулировала шизофреническое сознание. В середине 1910-х годов интеллектуалы были увлечены теорией Фрейда, экспериментами Юнга, многих волновала проблема разорванности сознания. Возникло представление о коллажированном сознании, именно поэтому техника коллажа была так важна в искусстве дада. Коллаж как сплющивание пространства, если коллаж развернуть, возникает многополярная система, которую осваивал в Европе Курт Швиттерс. Художник, прославившийся алогичными, намеренно отталкивающими композициями из «найденных предметов», которым он дал название «мерц». У нас первым пространством можно назвать комнату Малевича, где в углу висел черный квадрат. Второй пример — кабинет Лисицкого, созданный с помощью ангеометрии, очень похожий на комнаты Мондриана, которые голландец делал в Нью-Йорке.
М. Эрнст. «И вулканические девы поднимают и встряхивают свои тела угрожающим образом». Гравюра 1921 г.РОЖДЕНИЕ КОНТРРЕЛЬЕФА В 1914 году Татлин приезжает в Берлин, потом в Париж как музыкант, играющий на бандуре, как представитель народной культуры. Татлин ехал с желанием попасть в мастерскую Пикассо. Он думал о том, как он сядет на бульваре Распай в национальном украинском костюме и будет играть на бандуре и Пикассо, проходя мимо него, обязательно возьмет его к себе натурщиком. Так и произошло. Татлина мучил вопрос, распиливает ли Пикассо скрипку в реальности или разлагает ее на фрагменты умозрительно. И в мастерской Пикассо он видел висящую на проволоке распиленную скрипку. С этого момента он начинает делать свои контррельефы из дерева, металла и стекла.
M. Эрнст. Китайский соловей. 1920.ТРАНСФОРМАЦИИ ДАДА В сегодняшней культуре дадаизм продолжает жить, потому что в течение ХХ века он возрождался и в движении неодада, в творчестве художников объединения Fluxus, в японских группах. Йозеф Бойс формировал новые принципы дада, когда он собирал мусор после первомайской демонстрации в Берлине и формировал из мешков, набитых мусором, пространственные инсталляции. Мусор Бойса — это продолжение идеи «мерца» Курта Швиттерса. В России цветные пространства разрабатывает Владимир Тарасов, наш легендарный барабанщик и перкуссионист, который в 1993 году делал цветовую акустическую инсталляцию для проекта Кабакова на Венецианской биеннале. На фестивале мы покажем его видеоинсталляцию «Красный Мак»: видеопроекции, красный мак облекает все пространство комнаты, и в нем начинают появляться изображения выдающихся музыкантов 60-х годов: Гленна Гульда, Джона Колтрейна, Майлса Дейвиса. Тарасов дает ощущение наркотической стихии и некой сверхэнергии.
В. Мюнис. Pro eto, after Rodchenko. 2007.РУССКИЙ ВЗГЛЯД Дада открывает и новые контексты, и новую речь, и новую акустику, и новое пространство, и новую форму. Русское восприятие дадаизма — особая тема, и фестиваль признан ее поднять. Россия — живое пространство, которое функционирует по каким-то странным законам, тут разрушены причинно-следственные связи, существуют какие-то взаимоотношения между причинами и следствиями, но между ними возникают какие-то паузы, взрывы, разрывы. Россия пребывает в теории хаоса, которая сегодня существует в виде парадигмы Ильи Пригожина, который утверждал, что последние 50 лет не космос определяет нашу ситуацию, а именно хаос.
КОНЦЕРТЫ, ЛЕКЦИИ, ГАЗЕТА Фестиваль длится всего 10 дней. Центральное событие — выставка на площадке ГЦСИ, и каждый день мероприятие — лекция, видеопоказ или концерт. Замечательный пианист Алексей Любимов сыграет произведения Эрика Сати. Композитор Владимир Мартынов исполнит свою музыку. У нас будут выступления различных групп, будут у нас «Звуки Му», но уже без Пети Мамонова. Место солиста группы займет Гарик Виноградов, который, кстати сказать, настоящий дадаист и даже дочку свою назвал Дадой. Константин Кашуро-Дудаков, один из лучших специалистов по дадаизму, прочтет лекцию «ДАДА-логика: история интеллектуальной рефлексии». Он рассмотрит исторические связи дадаистов. А я расскажу о связях дада с идеями художников Fluxus. Будет показан спектакль-перформанс «Янко Круль Албанский» по пьесе Ильи Зданевича. К фестивалю издана газета, в которой мы собрали дадаистские манифесты: немецкие, французские — и тексты, в той же газете опубликованы высказывания современных художников России о культуре дада, о традициях, о том, как дадаизм повлиял на культуру.