Запечатлеть время: интервью с основателями галереи «Живые Вещи»

В ноябре на Трехгорной мануфактуре в Москве открылась антикварная галерея «Живые Вещи» — проект режиссера Никиты Кудрявцева и актрисы Эльвиры Сидабрайте. В основе их философии — отношение к жилому интерьеру как к микрокосмосу, в котором человек и окружающие его предметы существуют в гармоничном симбиозе. Коллекция галереи — это эклектичный микс дизайн-объектов разных эпох и стилей, каждый из которых отобран Никитой и Элей лично: единичные образцы барочной и классицистической мебели XVIII–XIX веков, широкий ассортимент декора и изобразительного искусства второй половины XIX века, декор в стиле ар-нуво и ар-деко, винтаж второй половины XX века в стиле mid-century и произведения современных авторов. Редакция I+D побывала в новом пространстве и пообщалась с основателями галереи об их подходе к работе, ценностях и отношении к предметам с историей.

I+D: Вы пришли в сферу дизайна из индустрии театра, кино. С какими сложностями сталкивался ваш проект по мере развития?

Несмотря на то, что мы пришли совсем из другой сферы, у нас не возникло затруднений, связанных с нехваткой знаний. На момент создания проекта мы уже немного разбирались в том, с чего начали. Работа в театре дала нам возможность оценивать предмет эстетически, а уже потом в процессе мы узнавали детали: из какой эпохи тот или иной дизайн-объект, кто мастер, какую технику исполнения он использовал.

Основной сложностью для нас всегда было несоответствие возможностей и желаний. Мы начали наше дело в 2015 году с очень маленьким капиталом, все девять лет нам приходилось работать на износ, чтобы можно было привозить те предметы, которые нам действительно интересны. Более того, по мере погружения в мир антиквариата и искусства наши предпочтения менялись в сторону предметов более изысканных и, соответственно, более дорогих — этот процесс можно сравнить с изматывающей погоней за миражом. Однако в то же время мы считаем его позитивным моментом роста и обязательной частью развития.

I+D: Что мотивировало вас двигаться вперед?

Справляться с трудностями нам помогали, прежде всего, сами предметы. Желание обладать ими было нашей основной движущей силой. Конечно, мы приобретаем их, чтобы затем продать, но этот короткий миг обладания красотой становится нашим главным удовольствием. Мы всегда держали в уме и в сердце некий образ идеальной галереи, нашей галереи, и этот образ двигал нами. Мы вообще считаем себя мечтателями — все, чего нам удалось достичь, стало итогом безумной погони за мечтой. Безумной потому, что мы много раз принимали решения иррациональные, рискованные, необдуманные, на первый взгляд провальные. Но, тем не менее, они почти всегда приводили к положительному результату.

I+D: Расскажите, пожалуйста, подробнее о механике выбора предметов. Вы сами ездите в Европу, чтобы их отбирать, или у вас уже есть проверенные поставщики?

Первые несколько лет мы ездили в Европу на закупки. В какой-то момент у нас появилась возможность жить в Европе, и мы поняли, что это очень удобно для работы. Сегодня мы живем на две страны и все, что есть в нашей галерее, покупаем самостоятельно.

I+D: Чем «Живые Вещи» отличаются от множества других проектов, связанных с винтажом? Что делает галерею уникальной?

Как нам кажется, галерея «Живые вещи» была одной из первых, предложивших низвергнуть антиквариат с Олимпа и адаптировать его к обычной жизни. Мы решили посмотреть на старинные вещи под другим углом. В нашей стране сложилось мнение, что антиквариат — это нечто помпезное, подходящее исключительно для больших домов и залов. В какой-то момент его даже начали рассматривать с отрицательной коннотацией: «Если нет вкуса, бери золотое с завитками».

А ведь на самом деле мир старинных вещей намного шире, в нем тысячи граней. Это может быть старинный буфет, который сделает вашу столовую более уютной, а может быть милая тумбочка эпохи Людовика VI на изящных ножках, которая станет органичной частью любого модного интерьера и добавит ему характера. Это бесконечные вариации флорентийских расписанных вручную комодов, многие из которых можно рассматривать как арт-объекты, это сундуки, дорожные сейфы, это керамика Востока и Азии возрастом 500–700 лет. Все, что мы перечислили (как и многое-многое другое), не только впишется в современный дом, но и сделает интерьер уникальным, привнесет в него историю. Это же так естественно, когда прошлое и настоящее соединяются — вот за эту естественность, а значит, наверное, и за гармонию мы выступали и продолжаем выступать. С самого первого дня мы эту идею активно пропагандировали и, вероятно, поэтому немного вышли за грань «торговцев». Вместе с предметами мы продаем свою философию отношения к вещам.

I+D: Винтажная и антикварная мебель в интерьерах сегодня — это безусловный тренд. Как вам кажется, почему ценители дизайна все чаще смотрят в эту сторону?

Надеемся, мы тоже приложили к этому руку! А если серьезно, то мы просто естественным путем перенимаем европейские ценности. Пожалуй, это одно из самых сложных проникновений, поскольку, как нам кажется, в нас на каком-то генетическом уровне есть желание забыть прошлое, отказаться от него, выбросить и сжечь все старое. И вещи, как оплот этого старого, страдают больше всего.

В Европе и Америке при этом тренд на антиквариат и винтаж постоянен — более того, уже не одну сотню лет. На картинах в интерьерах XVIII и XIX веков мы видим соединение эпох и стилей, и эта тенденция сохраняется и в наши дни. Дело не только в уважении к прошлому, которое есть у европейцев по историческим причинам, но еще и в том, что старинные вещи обладают огромным эстетическим и смысловым потенциалом. Все хорошие декораторы рано или поздно приходят к этому пониманию. Ну и, конечно, соцсети делают любой локальный тренд трендом глобальным. Сегодня практически ни один интерьер известных дизайнеров не обходится без старинных и винтажных вещей — а мы видим это ежедневно благодаря соцсетям.

I+D: Есть ли лично у вас любимые эпохи или дизайнеры прошлого? Какая мебель нравится лично вам и почему?

Это сложный вопрос, на который мы скорее ответим нет — ни эпох, ни имен. Скорее всего, любовь приходит к конкретному предмету, а не к его его стилистике или автору. Например, в последнее время барокко не является нашим приоритетным направлением, но в нашей галерее есть консоль этой эпохи, и мы ее очень любим. Есть в ней какая-то тонкость, деликатность, которая пробивается через яркие характерные черты экспрессивного барочного стиля. Есть в ней что-то, что рассказывает нам о мастере, который ее делал, о его предчувствии перемен — вот такие предметы с характером мы любим.

I+D: Меняются ли ваши предпочтения со временем, если да, то в какую сторону?

Трансформации происходят с нами постоянно. Мы — часть мира старинных и винтажных вещей, где тоже есть свои циклы и законы. То, что было модно в прошлой декаде, не модно сегодня. Например, лет пять назад никто, кроме горстки ценителей, не покупал гобелены. Сегодня гобелены на пике моды, и рынок чутко реагирует на это. Дилеры снова выставляют их, а мы начинаем более пристально вглядываться в то, на что раньше не обращали внимания, изучать вопрос. Однако это, наверное, все же не самый весомый фактор изменения наших предпочтений — основной причиной эволюции вкуса является насмотренность. Тысячи предметов, которые говорят с нами ежедневно, оставляют в нас след, и на каждый следующий объект ты смотришь сквозь призму того, что сказал тебе предыдущий. Но что хочется отметить: ты никогда не знаешь, какой предмет и из какой эпохи останется у тебя в сердце. В этом, пожалуй, и заключается волшебство нашей профессии — мы постоянно влюбляемся и никогда не знаем, что именно покорит сердце.

I+D: Расскажите, пожалуйста, о предмете/предметах галереи, которые вам чем-то запомнились.

Мы любим все предметы из нашей галереи, о каждом из них можно было бы рассказать маленькую историю. Но самый-самый — это наш старинный рояль August Forster, он не продается. August Forster — один из самых дорогих и почитаемых производителей, и наш рояль относится к золотой эпохе этого дома. Герой в фильме Романа Полански «Пианист» играет именно на нем. Рояль ехал к нам по морю и попал в шторм — мы думали, ему пришел конец, но он даже не расстроился! Потом он месяц стоял в ледяном гараже, укутанный одеялами, ждал открытия нашей первой галереи. Он — сердце «Живых Вещей».

I+D: Кто ваш заказчик? Какие люди к вам чаще всего приходят?

Чудесным образом заказчик «Живых Вещей» — наш друг. Это совершенно разные люди, но всех их объединяет одно: нам хочется с ними общаться и дружить. Клиенты галереи — это, как правило, люди, которым симпатичен наш образ мыслей. Они часто приходят к нам из социальных сетей, где мы делимся не только предметами, но и философией проекта (и нашими шалостями, кстати, тоже). Многие клиенты остаются с нами на долгие годы, и это счастье для нас. Более того, они оказывают на нас большое влияние, поскольку часто задают вектор, по которому мы движемся в плане развития. Например, был период, когда мы окунулись в мир художественного стекла начала XX века: это произошло потому, что у нас появилась клиентка, коллекционирующая предметы этой эпохи. У нее был запрос на их поиск — так мы начали разбираться в этом вопросе и заново открыли для себя творения Эмиля Галле, Луи Мажореля, мануфактур Lalique и Daum. Таких историй было очень много.

I+D: В ноябре вы открыли галерею на Трехгорке. Помогал ли вам кто-то в оформлении? Какую атмосферу вы хотели там создать?

Открытия галереи на Трехгорке мы ждали два года по техническим причинам — и очень устали за это время. Новоселье должно было состояться еще в июле 2024 года, но случился потоп и мы вынуждены были его перенести. Экспонаты, представленные в день открытия, не покупались специально — это те вещи, которые уже были в нашей коллекции. Но стоит отметить, что весь последний год мы старались ориентироваться на то, что у нас появится новый дом, в котором нам бы хотелось ярко проявить идею смешения эпох. В стенах галереи сейчас красиво уживаются предметы семнадцатого века с предметами века двадцать первого, и мы планируем и дальше оставаться в этой концепции.

В оформлении пространства ко дню открытия нам помогали художник-постановщик Надя Скоморохова, цветочное ателье ASTRA и модный дом Светланы Тегин. Цветочные композиции отражали само название нашей галереи «Живые Вещи». Травы, ветви и мох окружали предметы и даже прорастали из них, символизируя нашу философию: объекты, которые мы предлагаем, одухотворены и живы. Роскошные платья Светланы Тегин стали олицетворением цикличности времени, символом интерпретации прошлого в настоящем.

Нам хотелось создать атмосферу сказки, времени, которое, с одной стороны, застыло, как в истории про зазеркалье, а с другой стороны — двигается, но как будто в другую сторону, вспять. Текст пьесы, который сочинила специально для этого события наша подруга-драматург, прочитанный блестящими артистами Ириной Пеговой, Юлией Хлыниной и Сергеем Волковым, эффектное освещение, утопающие в зелени предметы — все напоминало о том, что красота вечна, что все вокруг связано миллиардами тонких нитей, на которых, словно сияющие капельки хрусталя, застыли прекрасные моменты нашей жизни.