Британского дизайнера Пола Кокседжа (Paul Cocksedge, р. 1978) часто называют волшебником. Он ловко маневрирует между коммерческими проектами и собственными лабораторными экспериментами, лежащими в области физики, химии, оп-арта и социологии.
У Кокседжа, самого технологичного и поэтичного дизайнера своего поколения, несколько образований, одно из них в области физики. Он учился под кураторством Рона Арада в лондонском Королевском колледже искусств. Его юношеские работы отметили Инго Маурер и Иссей Мияке: они помогали молодому дизайнеру, ставившему на первое место инновацию. Они же организовали его первые выставки: обоих поразило абсолютное бесстрашие в подходе к самым технически сложным проектам.
Paul Cocksedge Studio он основал в 2004 году (деловым партнером стала Жоана Пинхо). С тех пор его специализация — соединять несоединимое. Свет, воду и органику. Ваза с цветком светится, пока жив цветок. Ему близко метафорическое мышление, он годами ищет способ донести поэтическую метафору с помощью сложных химических или физических процессов, переведенных на язык дизайна.
«Мне хочется, чтобы каждый человек задавался вопросом «как это вообще возможно»? Хотя за любым чудом стоит, как правило, только точный математический рассчет и знание естественных законов физики». Он часто экспериментирует ради создания оптических иллюзий. Столы в виде согнутого листа металла, с виду готовые опрокинуться, на самом деле невероятно устойчивы и выдерживают несколько десятков килограмм.
Среди его клиентов музеи и общественные организации, крупные бренды и городские комьюнити: V&A, London Design Festival, NHS, Swarovski, BMW, Hermès, City of Lyon, Wellcome Trust, Sony.
Кокседж — один из страстных промоутеров устойчивого дизайна. Почти в каждом его проекте присутствуют переработанные материалы. Когда несколько лет назад была запланирована смена студии, он использовал бетонные полы, которые новые владалец хотел поменять. Так потенциальный мусор превратился в эффектную лимитированную коллекцию мебели. Он также ищет новые способы для использования старых носителей информации: его «пассивные» усилители звука в виде черных конусов сделаны из старых виниловых пластинок.
Но славу ему принесли не столько отдельные предметы, сколько эксперименты в области различных процессов. Для коллекции мебели Freeze (куда входят столы, скамьи и другие предметы) он использовал инновационное соединение металлических деталей.
«Различные виды металла не всегда возможно соединить при помощи сварки, склеивания или креплений. Но если использовать свойство металлов сжиматься и расширяться, можно достигнуть любопытных результатов». Кокседж изобрел способ, при котором главным «соединителем» является жидкий нитроген, охлаждающий металл: при этом металл сжимается на 0,002 мм, и уменьшенные детали можно соединить. Когда металл расширяется, он становится как бы единым целым с остальными деталями.
«Если вы обратиться к сварщику соединить, к примеру, алюминий и медь, он откажется — поскольку это совершенно различные по структуре металлы. Но техника, которую я применяю, это позволяет — у стола из коллекции Freeze алюминиевая столешница и медные ножки в виде столбов, проходящих сквозь столешницу.
Самым сложным было найти фабрику, которая бы взялась за исполнение этих вещей. Многие хорошо работают с металлом, но этого недостаточно: нужно относиться к каждой детали как к ребенку. Холить и лелеять. И понимать, что любая царапина, любое пятно могут привести целую деталь в негодность. Все люди, на каждом этапе обрабатывающие эти детали, должны понимать это и действовать очень бережно и сообща. Сам процесс использования жидкого нитрогена невероятно театральный: много дыма, пузырей и чудесных звуков».
Вещам, соединенным при помощи нитрогена, не грозит дальнейшее воздействие — их почти невозможно разъединить. Даже если вдруг стол окажется в условиях низкой температуры, все детали одновременно сожмутся — и при этом конструкция останется монолитной. Мне нравится идея, при которой при любой катастрофе созданные мною вещи останутся почти неизменными».
Кокседж уверен, что этот процесс совершенно революционный для создания мебели — он открывает огромное поле возможностей. При таком соединении не видны стыковки, а цвета различных металлов можно сочетать легко и свободно. Пока эта технология не подходит для массового производства в силу своей дороговизны и количества людей, вовлеченных в создание каждой вещи. «По сути, это ручной труд, а не машинный», - уточняет дизайнер.
В последние годы дизайнер нацелен на сотрудничество с крупными организациями, влияющими на урбанистику. «Однако я бы предпочел такие проекты, над которыми возможно работать в одиночку или с небольшой командой. В том, как гиганты современного искусства устраивают городские инсталляции, есть нечто соблазнительное. Но у Аниша Капура и Олафура Элиассона, по сути, уже огромные компании, а мне хотелось бы придерживаться собственного пути».
