Жак-Эмиль Рульман (Jacques-Émile Ruhlmann, 28.08.1879 — 15.11.1933) — гений стиля ар-деко. Он утверждал «для того, чтобы создать что-то долговечное, нужно создать то, что может существовать всегда». Сейчас предметы Рульмана украшают дворцы, национальные музеи и резиденции политиков: в том числе ими обставлены несколько комнат в Елисейском дворце и в музее искусство Metropolitan в Нью-Йорке. Также его произведения в собрании Бруклинского музея, Смитсоновского национального музея дизайна Cooper-Hewitt и Музея изобразительных искусств в Бостоне. Цены на оригинальные предметы Рульмана превышают стотысячные эстимейты.
По теме: Ингрид Донат: мощь и изящество ар-деко
Эмиль-Жак Рульман родился в Париже в эльзасской семье, владевшей фирмой, которая специализировалась на росписи интерьеров и декорировании. Рульман провел большую часть своей юности, изучая профессию отца. Этот период жизни принес ему множество контактов с молодыми архитекторами и дизайнерами, которые сформировали его взгляд на мир мебели и домашней обстановки. В 1907 году после смерти своего отца Рульман возглавил семейный бизнес. В 1910 году он женился: и первым его интерьерным проектом стала его новая квартира. Так совпало, что в тогда же он впервые представил свои мебельные творения публике.
В 1919 году Рульман основал собственную компанию, отдельную от семейного бизнеса. Его партнером стал Пьер Лоран; компания занимались разработкой всей обстановки, от обоев до ковриков, от светильников до мебели. Ранние проекты Рульмана скорее отражали влияние популярного во Франции ар-нуво. Также дизайнеру в этот период нравится все, что создают австрийские архитекторы и дизайнеры в период Первой мировой войны: он глубоко воспринимает все инновации.
В интервью в 1920 году он говорит: «Клиентура художников, интеллектуалов и ценителей всех инноваций потрясающа и разделяет их идеалы, но как правило это люди скромных средств, и они не в состоянии оплатить все исследования, эксперименты, и испытания, необходимые для разработки передового дизайна предметов.
Только очень состоятельные люди способны вызвать к жизни то, что является действительно новым — более того, они могут сделать это модным. Увы, мода не начинается среди простых людей; ведь цель моды, наряду с удовлетворением желания перемен, — показать богатство».
В период между 1918 и 1925 годами, когда Рульман декларировал свое сильное желание перемен, он стал черпать вдохновение в классических элементах дизайна и тех секретах и идеалов ремесла, которые он обнаружил в мебели XVIII-го века. Позже он признавался, что именно эти вещи на протяжении всей жизни были его любимыми. В них он применял редчайшие породы дерева: черное дерево макассар, бразильское розовое дерево и древесина капа амбойна, обычно в сочетании друг с другом. Формы предметов этого периода были подчеркнуто простыми. Если дизайнер и использовал изгибы, то деликатно и почти незаметно. Чаще всего он украшал мебель слоновой костью: он применял ее для ручек, инкрустаций и отделки ножек. Рульман обожал слоновую кость за то ощущение статики подчеркнутой графики, которую она привносила в предметы. Он верил, что отделка слоновой костью делает их уникальными, неподвластными времени и чрезвычайно элегантными по форме.
,
Такое экстраординарное чувство материала тем более удивительно, что сам Рульман никогда не делал вещи собственными руками — он всегда доверял производство ремесленникам. Вопреки распространенному мнению, он никогда не брал в руки инструменты краснодеревщика и не имел образования в области изготовления мебели. Все его вещи до 1923 года, были созданы в цехах, которые принимали заказы.
Однако предпринимательский талант Рульмана был настолько силен, что из почти неизвестного любителя ремесла и редких пород дерева стал иконой нового стиля. Этому способствовало его участие в знаменитой парижской выставке 1925 года, которая и дала название новому направлению — ар-деко, адептом которого cтал дизайнер.
По замыслу организаторов, Международная выставка современного декоративного и промышленного искусства 1925 года должна была вернуть Парижу центральную роль в прикладном искусстве, продвигая современный французский стиль и индустрию роскоши. Эспланада Инвалидов и мост Александра III, переименованные в «rue des boutiques» («улицы бутиков») по этому случаю, наполнились множеством временных галерей и павильонов, предназначенных для демонстрации современных архитектурных и декоративных тенденций.
«Дворец коллекционера», оформление которого поручили компании Жака-Эмиля Рульмана, занимал одно из самых выгодных расположений: мимо него не проходил никто. Для Рульмана это был превосходный шанс прославиться — и он его использовал наилучшим образом. Построенный архитектором Пьером Пату, павильон Рульмана отличался классической и геометрической чистотой линий. Он демонстрировал эстетический идеал через объединение архитектуры, интерьера, мебели, скульптуры и произведений искусства.
Таким образом, павильон Hôtel du Collectionneur отметил начало торжества роскоши, однако роскоши весьма изобретательной и отмеченной уважением к духу прошлого. Творчество Рульмана стало кульминацией французского декоративного искусства и намеренно выступало против модернистского течения, возглавляемого Ле Корбюзье и Малле-Стивенсом, в чьих конструкциях использовались промышленные методы и материалы.
К 1927 году компания Рульмана выросла до двух мастерских, где работало 27 мастеров-краснодеревщиков, 12 обойщиков, несколько учеников-краснодеревщиков и 25 чертежников. Рульман фанатично настаивал на выполнении мельчайших деталей своих чертежей, и заставлял своих краснодеревщиков начинать работу снова и снова, до тех пор, пока они не постигали его замысел, и тогда он кричал: «Не трогай вещь, это прекрасно».
Один из шедевров Рульмана (около 1925 года) — комод Lassalle: автор использовал шпон макассара, некоторые детали подчеркнул отделкой из слоновой кости, корпус украсил инкрустацией, образующей узор «скобок», внутри ящиков открывалась отделка из красного дерева, а ножки были на подставках из слоновой кости, овальные ручки — из серебра и бронзы.
В 1920-е года Рульман начал сотрудничество с Севрской мануфактурой (Royale de Sèvres). Предметы этого периода вполне узнаваемы по высоким, с узким диаметром круглым «ножкам»: на них дизайнер водружает и вазы, и чайные чашки, и другие предметы декора. Конусообразный корпус вазы установлен на круглой ножке с ручной росписью. Позднее некоторые вещи из этой коллекции были выставлены в Центре Помпиду.
Вещи Рульмана стоили непомерных денег. Однако он утверждал, что сама работа и непревзойденное мастерство стоит намного больше даже самых дорогостоящих материалов, которые он рекламировал. В интервью Рульман комментирует: «Каждый предмет мебели, который я представляю, стоит мне в среднем на 20% или 25% больше, чем я за него прошу. За последний торговый год (1923) я потерял 300 тысяч франков. Однако причина, по которой я продолжаю создавать эту мебель, которая фактически приносит убыток вместо прибыли, состоит в том, что я верю в будущее. И кроме того я управляю другим бизнесом с гарантируемой прибылью, которая и позволяет мне эти эксперименты».
Один из самых необычных интерьеров, созданный Рульманом — это Овальный зал в Palais de la Porte Dorée, ставший гимном художественному вкладу французских африканских колоний в культуру Франции. Этот салон был приемным кабинетом Поля Рейно, министра колоний. Дизайнер разместил большие вместительные кресла (этот тип тогда называли «слоновьи»): кресла были обтянуты коричневой и черной сафьяной кожей. Письменный стол министра сочетал в себе черное дерево с шагреневой кожей и инкрустацией из слоновой кости. Материалы и мастерство подчеркивали статус и должны были стать рекламой для шедевров, привезенных из колоний.
В 1933 году Рульман узнает, что он неизлечимо болен. Он заранее оговаривает порядок завершения всех заказов и роспуск своей компании, которая существовала около 20 лет. Особо он оговаривает правила, по которым должна создаваться мебель после его смерти: он старался не допустить, чтобы фактура дерева соперничала с формой мебели. А два его любимых драгоценных сорта — черное дерево макассар и капа амбойна, создающие мягкие фоновые узоры, спорили с деталями дизайна.
«Хотите вы этого или нет, стиль — это что-то вроде сумасшествия, сильного увлечения, которое не все могут себе позволить. И мода поэтому не может родиться из скромности или недостатка средств».
