100 лет дизайна: кресло Diamond Гарри Бертойя
Diamond для компании Knoll — особый случай в мировой истории дизайна. Созданный выдающимся скульптором и талантливым дизайнером Гарри Бертойя (Harry Bertoia, 1915-1978), стул оказался результатом его многолетней художественной практики и свободного творческого эксперимента.
По теме: Гарри Бертойя: мебель как скульптура
Гарри Бертойя — одна из ключевых фигур американского послевоенного «скульптурного» движения, которое помогло освободить американский дизайн от всеобъемлющего европейского влияния и создать оригинальные вещи, ставшие классикой дизайна XX века.
В индустриальной Америке, не затронутой войной, было гораздо больше возможностей для выработки новых технологий — и Бертойя оказался у истоков этих инноваций.
Это случилось по стечению обстоятельств, которые не назовешь счастливыми. Бертойя после окончания знаменитой школы в Крэнбруке, три года работал у Имзов, в том числе и над знаменитым стулом Eames Chair. Однако после скандала, когда единственным автором этого стула Чарльз Имз назначил себя (вместо того, чтобы указать коллективное авторство), Гарри Бертойя немедленно покидает его студию и переезжает в 1950 году в Пенсильванию, где находилась фабрика Knoll.
Флоренс Нолл, с которой с Беротойя были прекрасные деловые и дружеские отношения, предложила ему огромную мастерскую рядом с фабрикой, где ему предоставили возможность без ограничений и каких-либо специальных условий со стороны компании, творить. Для Бертойя, чьим талантом восхищался сам Элиэль Сааринен, основатель Крэнбрука, это было превосходным предложением. Флоренс Нолл надеялась, что свободное творчество принесет невиданные прежде результаты, и оказалась права. Результат появился уже через год.
Хотя сам Бертойя определял себя прежде всего как скульптор, у него было множество других талантов: он блестяще проектировал, создавал ювелирные изделия, мебель, монопринты, аксессуары для дома.
«Больше всего в предметах я стремлюсь к легкости, возможности двигаться и менять положение тела в них, удобство и способность вещи органично вписываться в пространство. При этом соответствие пропорциям человеческого тела остается одним из важнейших критериев, когда я работаю над дизайном.
Если говорить о сиденьях, они должны как бы «подхватывать» каждое наше движение. Хотим ли мы вытянуться в кресле, или хотим, не вставая, взять какую-либо вещь. Удобный стул я бы сравнил с хорошо сидящим пальто: вы просто не чувствуете, что оно на вас надето. Оно достаточно легкое, в нем не тесно, в нем легко двигаться».
Бертойя обратился к экспериментам с ацетиленовой горелкой. Этот способ обработки материалов позволил по-новому воздействовать на различные металлические сплавы и пластик, и получать при этом легкие, воздушные формы, заметно отличавшиеся от тяжеловесной скульптурной традиции Европы. Он нашел способ обрабатывать металлические прутья таким образом, что не оставалось царапающих краев и деталей. И уже из этой сетчатой основы разрабатывал различные соединения деталей.
«Если вы посмотрите на эти стулья, то увидите, что они состоят большей частью из воздуха — так же, как мои скульптуры. Пространство буквально проходит сквозь них».
Успех его первой мебельной коллекции, куда и вошли стул и кресло Diamond, был очень громким. Эту коллекцию, созданную в 1952 году и носившую имя своего создателя, поддержали и профессиональные критики, и потребители. Эта мебель нравилась, ее прекрасно покупали, она тут же прописалась и в гостиных напротив новомодных телевизоров, и на террасах, поскольку в этих креслах можно было часами любоваться звездами и отдыхать. Причем они в силу своего устройства подходили для людей разной комплекции — в них было удобно и стройным людям, и обладателям щедрых форм: Бертойя ставил перед собой задачу создать именно такую форму, оставлявшую возможность адаптации к ней.
Вскоре появилась детская версия кресла Diamond — у Бертойя было трое детей, и он был трепетным отцом (делами его наследия и фонда занимаются сейчас внуки). Коммерческий успех Diamond, как и других предметов из коллекции, принес своему создателю возможность сосредоточиться на искусстве, хотя еще много лет впоследствие Бертойя был активно включен в жизнь фабрики. «Желание иметь вокруг себя хороший дизайн — то же самое, что и желание жить хорошей жизнью», — всегда говорил он.