Минимализм: бренд или образ жизни

В течение нескольких лет казалось, куда бы ни посмотрел Кайл Чайка, он везде видел минимализм. Нью-йоркский дизайн-критик следил, как этот термин стал глобальной эстетикой и «новым Евангелием». Но когда мимо него на платформе станции прошла дама в футболке с надписью «Минимализм» Чайка понял, что слово потеряло всякий смысл.«Именно тогда я почувствовал, что минимализм был всего лишь общим брендом».

По теме: Музей дизайна Vitra: уникальная книга для дизайн-лаверов

Минимализм зашел слишком далеко? Может быть. Но идеи, лежащие в основе минимализма — пустота, сокращение и тишина, — все еще ценны, чтобы подарить нам пространство, в котором можно было бы определиться кто мы есть как личности.

В своей новой книге The Longing for Less: Living With Minimalism «Тоска по меньшему: жизнь с минимализмом» (Bloomsbury, 2020) Чайка исследует прошлое, настоящее и потенциал минимализма.

Термин «минимализм» возник как название концептуального художественного движения в 1960-х. Его духовные и философские идеи есть во многих культурах. Среди примеров: дзен-буддизм, древнегреческий стоицизм, францисканские монахи, культура шейкеров, архитектура Баухауса. Минимализм имеет глубокую и разнообразную историю. «Его идея возникает в моменты социального кризиса и кризиса идентичности», — пишет Чайка.

После финансового, а в некоторых случаях и политического кризиса 2016 года, минимализм стал противоядием. В то время как экономика диктует, какой тип дома может позволить себе человек, человек может в какой-то степени выбрать, какие предметы в него попадут.

Минималисты сегодня — это дегустаторы, живущие в пустых монохромных домах. Это практически религия. «Слишком часто он выглядит как однородный стиль, или заповедь определенного образа жизни, или решение отказаться от общества — это новый эскапизм», — пишет Чайка.

Минимализм тесно связан с идеей отказа от вещей. Ирония заключается в том, что он все еще основан на понятии накопления. Вы избавляетесь от своих вещей, чтобы получить «больше времени, больше страсти, больше опыта, больше роста, и больше свободы». Между тем, возможность выбрасывать вещи является признаком привилегии, которой нет у многих.

«И я думаю, что это действительно привлекательно, особенно потому, что вокруг много предложений. Вы можете купить минималистичную одежду, вы можете купить минималистский уход за кожей, вы можете купить минималистичный журнальный столик».

Минимализм, становящийся эстетикой, которую вы приобретаете, практически обречен в стране, основанной на понятиях самосовершенствования и консьюмеризма. Но Чайка считает, что концепция может иметь будущее, если мы будем думать о ней как об образе мышления, а не как о бренде стиля жизни.

«Минимализм не имеет смысла сам по себе; это путь к обретению смысла. Когда вы говорите:«Мой образ жизни минималистичен», что потом? Если ваш образ жизни минималистский, в чем вы тогда находите смысл? Что вы ищете в минимализме? Это практика больше, чем пункт назначения».

Хотя минимализм как единый стиль устраняет индивидуальность, художники в 1960-х использовали минимализм, чтобы исследовать, что делает нас людьми.

«Минимализм — это заповедь обращать внимание и воспринимать вещи такими, какие они есть. Он не требует единого образа жизни, единого взгляда или единого стиля,— пишет Чайка. — Это просто: вы должны отрефлексировать свои собственные представления, подумать о вещах для себя и решать, что именно вам нравится. Я думаю, это здорово.»